Зап. от Михаила Васильевича Семенова, 56 л., в д. Белощелье Мезенского у. А. И. Никифоровым в 1928 г. 
РО ИРЛИ, Р. V, к. 120, п. 19, л. 104—106. 

Жил был мужик. Пошол наниматся в роботу. Стретился барин. Нанимает под котел дровы подкладывать. 100 рублей. Но не заглядывать в котел, а то ничего не получит. 
Жил год, взял стром, поставил листвицы, посмотрел — пустой. Вдруг приходит барин. 
— Ну што, прожил год? Заглядывал? 
— Нет. 
Ударил по котлу троской. 
— Што, барин, надо? 
— Заглядывал солдат? 
— Заглядывал. 
— Живи другой год. 
Прожил другой год. Опять не мог утерпеть, опять приходит барин. 
— Заглядывал? 
— Нет. 
Ударил по котлу троской. 
— Што, барин, надо? 
— Заглядывал солдат? 
— Заглядывал. 
Опять ничего не получил. Живи третий год. Опять согласился. Жил, жил, недожил немного, опять хотел заглянуть и не заглянул. Барин приходит, опрашивает, узнает из котла, што не заглядывал. 
— Получиш 300 рублей. 
— А вот што хочеш три слова? 
Идут, старый дуб стоит. Барин ударил тросью. 
— Сколько тебе лет от роду? 
— 1000. 
Дальше. Стоит пихта. Опять. 
— Сколько тебе лет от роду?
— 1000. 
Опять пошли. Стоит дерево. 
— Сколько тебе лет от рода? 
— 500 или 1000. 
Вдруг работник, дак и прошчай. Работника хозяин и покинул. А он и думает: 
— Ах, почему я не спросил про эти слова. К чему они гласят. 
Идет он. Была погода , сорвало крышу соломену. Он бьет по  крыше и говорит: 
— Или крышу срыл кто-то. 
Там отвецяют: 
— Погода была и крышу срыло. 
Он ударил по стене и говорит: 
— Торох был, так и крышу срыло. 
А невидно кто. Идет по городу, — в лавки шум. Он зашол в лавку и тут хозяин громит на служащих, почему товар девал. А он беретца найти товар. 
— Дам половину товару. 
Ударил тросью по вырубки. 
— Кто торговал, тот украл, вырубка отвечает. 
— (неразб.) указывает, где товар. 
Признались они. Хозяину стало жалко отдать половину имуществ. У него три дочери. Хозяин предлагает любую дочь взамуж. Только ночь проспать. Ночь пришла. Со старшей ночуют. Он лег, она уснула. Он подол признял: 
— П...а, кто тебя еб?
— Соборный поп. 
— А, эта не нать. 
Ночь пришла. Вторую. Опять также. 
— П...а?
— Што барин нат?
— Кто тебя еб? 
— Соборный поп да дьякон. 
Вот Малаша на третью ночь. Он опять спрашивает: 
— П...а?
— Што нат?
— Кто тебя еб? 
— Весь церковный приход. 
— Нет, не нравятся. Бледи твои доцери. 
— Ах ты сукин сын. 
Привели его на суд, и стали судить. 
[Как ты смел так говорить?]
— Да правильно они сами скажут. 
Дочерей на суд зовут. Маша запехала сену, хитра. 
Он и говорит: 
— Господа судьи, я што буду делать [не мешать].
Он на суду и поднял подол: 
— П....?
— Што нать?
— Хто тебя еб?
— Соборный поп. 
— Браво, браво, все хлопали. 
То же у средней, у второй — поп да дьякон. 
У третьей — ницего, молцит. 
К жопы: 
— Жопа, пошто п...да молчит? 
— Клок сена торчит. 
Вынял да ему и присудили половину имущества. Он стал жить да поживать да теперя живет.