Зап. от Андрея Федоровича Пономарева, 72 л., в д. Калюши Нарьян-Марского р-на Н. П. Колпаковой 10 авг. 1956 г.
РО ИРЛИ, колл. 160, п. 3, № 20, л. 99—104, маш. (Шифр звукозаписи: ФА VI МФ, 336.1).
Текст воспроизводится по изданию: Былины: В 25 т. / Рос. акад. наук. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом); СПб.: Наука; М.: Классика, 2001. Т. 1. С. 424—428.

У того же было у моря, моря синяго

У того же было у моря, моря синяго,
У какого было камешка холодного,
Тут жила у них вдова нонь нечестивая,
И у ей-то было чадо ныне милоё,
А по имени Сокольник сын Иванович.
Еще он стал бы детинушка на возрасти,
Да на возрасти детинушка, на во́злети,
Он стал просить вот у матушки благ̇ословеньицо
Как с буйной головы да бы до сырой земли.
Не дават ему нынь ехать во чисто́ полё:
«Ты и сын милый, чадо мое мало глупоё». —
«Уж ты дашь благ̇ословеньицо великоё,
Хошь не дашь благ̇ословеньицо великоё —
Я поеду нынь, детина, да во чисто́ полё
И посмотрю я нынь, детина, да свету белого,
Посмотрю все долинушки широкия». —
«Уж поедёшь нынь, детина, да во чисто́ полё,
Моё чадо ты, детина бы, любимоё,
Уж по имени Сокольник сын Иванович,
Ты увидишь нынче ста́рого-седатого,
Ты сойди-ко-се, моё да чадо милоё,
Ты сойди-ко со добра́ коня бы на землю,
Поклонисе ему нынче, как родну батюшку».
Отправлялся, сурежался наш добрый молодец,
Он уздал тут, седлал он коня доброго,
Он прощался тут с родимой да он своей маменькёй.
Ведь отправилсэ детина ка<к> во чисто́ полё,
Он взял себе утехи всё великия:
Впереде-то его бежит да ныне серой волк,
Позаде-то его бежит да черно́й медведь,
Он сам тут пишет, ярлыки несёт.
Он долго тут ехал ли, коротко ле,
Подъезжает тут ко крепости великоей,
Ко могучим тут бог̇а́тырям ко русскиём.
Он ничем их зовёт, да не во что кладёт,
Всё своима бы утехами утешаетсэ,
Белый-те песок ныне да всё размётыват.
Тут вставал да тут Илья стар ныне Муромец,
Он взглянул бы во трубочкю подзорную,
Он смотрел во все четыре да нынче стороны,
Там завидел уда́ла добра молодца:
«Он ведь едет, верно, мимо, нас ничем зовёт,
Да двенадцать нынь бога́тырей не во что кладёт.
Он ведь едет, все утехами своими утешаетсе,
Впереди его бежит да ныне серой волк,
Позади-то его бежит черно́й медведь».
Как отправлялсэ старо́й да Илья Муромец,
Ныне спрашиват нынче да добра молодца:
«Ой куды же нынь все едешь, да куды путь держи́шь,
Проезжаешьсе, верно, нынче всё во стольной град?»
Он настигал бы уда́ла добра молодца,
Его спрашиват старо́й да Илья Муромец:
«Ты куды же нынче едешь, куды путь держи́шь?»
И тут детинушке теперь не до утех стало,
Тут он складывал те утехи все хорошие,
Ярлыки-то стал писать да скоры грамотки.
Тут бы схватывал Илья да свой булатен меч,
Как свалил-то он уда́ла добра молодца —
Да упал бы Сокольник на сыру землю́.
Тут схватилися ребята да в рукопашную —
Тут свалилсе бы Сокольник да на сыру землю́.
Вынимал тогды Илья кинжалище булатноё,
Хочет нынче пороть его груди белые,
Да хочет мешать его кровь со печенью —
Остоялася рука нынче во первой во раз.
Еще хочет бы колоть его груди белые —
А рука нынь остоялась во второй тут раз.
И тогда бы нынь старо́й да выговаривал:
«Ты бы чей, молодец, как именем зовут,
Именем-то зовут да величают по отечеству?
Ты скажи-ко-ся, удалой доброй молодец,
Ты какого бы отца, которой матери?»
Говорит Сокольник таковы слова:
«От того же я от моричка от синёго,
От того бы от камешка холодного,
Я от той же матери Златой горки».
Говорил бы старо́й таковы слова:
«Абы ты мне-ка сынок родной.
Воевали да мы с твоей родной матушкой,
Со Комбри́галкой, твоей да родной матерью».
Ну и стал тут Илья да со белы́х грудей,
Целовал тут детинушку в уста саха́рные.
Распрощалися тогда, тут разъежалися.
Как поехал бы Сокольник да в свою сторону,
А Илья бы поехал назад в крепость-ту.
Ведь он поехал тут Сокольник, добрый молодец,
Осержаетсе удалый добрый молодец:
«Как бы этот-то зовёт мать б<ляд>кою,
Да меня-то называет, верно, вы<бляд>ком».
Он поехал нынь к родимой своей мамоньке.
Он приехал нынь, детинка, к родной матери,
Говорит тогда бы мать ему да таковы слова:
«Ты бы видел же, дитя, да старого-седатого?»
Отвечает ей удалый добрый молодец:
«Да и видел я, верно, стара-седатого,
Он зовёт, верно, тебя нынче б<ляд>кою,
Величат меня да как бы вы<бляд>ком».
Говорит детине мать да таковы слова:
«Да не пустым ведь он, детинка, да похваляетсе:
Верно было дело так, верно случилося».
Тут детинушка схватил свою да родну матушку,
Он схватил-то ее и живота лишил.
И он поехал опять где-ка в ту сторону,
Да где-ка в крепости живет Илья бы Муромец.
Он и хочет-то опеть с ним да повидатисе,
Он и хочет его бы живота лишить.
Он и долго ли ныне ехал ли, коротко ли —
Вот и едёт мимо их, да их ничем зовёт,
Он ничем-то зовёт, да их в ничто кладет.
Вот и смотрит старо́й да во все стороны,
Говорит бы старо́й да таковы слова:
«Он заехал к нам, собака, во чисто́ полё,
Верно, тот был удало́й да доброй молодец».
Он садится, Илья, нынь на добра́ коня,
Уж берет себе приправу до богатырскую.
И как съезжаются уда́лы да добры молодцы.
От и спрашиват старо́й да Илья Муромец:
«Ты куды же нынче едёшь, да куды путь держи́шь?
Или едёшь ты, детинушка, битьсе-ра́титьсе?»
Говорит ему Сокольник таковы слова:
«Да, хочу я бы нынче да битьсе-ратитьсе,
И хочу бы у тебя да голову́ сложить».
Ну бы съехались ребята друг со дружкою,
Они билися тут теперича, сохватилися,
Они бы тут штыки да нынь поло́мали,
Они вострые сабельки повыщербили,
Они полицы буёвые поломали же.
Тут скакали бы ребята да на сыру землю́,
Они стали бы биться в рукопашный бой.
Дак у старого рука тут промахнулася,
Как бы левая нога да бы подвернулася,
Тут упал бы старо́й да на сыру землю́,
Тут зашёл бы Сокольник ему да на белы́ груди́,
Он вот хочет бы пороть его груди белые,
Еще хочет бы мешать бы кровь со печенью.
Вынимает нынче бы детинушка булатен нож,
Он и тыкнул ему-то во бе́лу грудь.
Подхватил бы нынь тут его да как бы чуден крест.
Тут взмолилсе старо́й да Илья Муромец:
«Ты ли ой еси, Создатель ты небесный же,
Пресвятая Божия матерь Богородица,
Ты не выдай меня собаке на пору́ганье!»
Тут бы вдруг ему силушка случилася,
Он бы справился да нынче, Илья Муромец,
Он схвостнул детинушку да со бело́й груди,
Заходил-то ему сам на груди белые,
Вынимал бы теперь да он булатен нож,
Попорол бы теперь да груди белые,
Помешал его нынь кровь со печенью.
(А и всё, больше нету.)